Кальвин об аккомодации. Истоки идеи
Жан Кальвин – женевский реформатор, который сделал существенный вклад в развитие и систематизацию реформатского богословия. Главный труд его жизни —«Наставление в христианской вере» — оказывает влияние на многих христиан и по сей день, а некоторые из его идей продолжают занимать внимание богословов. В этой небольшой статье мы начнем рассмотрение идеи аккомодации и предпримем попытку проследить истоки и развитие этой идеи у Кальвина.
Для Кальвина аккомодация — это «благодатное решение Бога снизойти к Своему народу через пророков и апостолов и говорить с ним подобно тому, как кормилица лепечет младенцу»[1]. В своих работах он часто пишет, что Бог, будучи абсолютно превознесённым, снисходит до нашего уровня познания и говорит с нами на одном языке, говорит о себе по отношению к нам. Через снисхождение Бог преодолевает не только онтологическую пропасть, но и греховную испорченность человека. И это — эпистемиологическая предпосылка в познании Бога. Она пронизывает весь корпус произведений женевского реформатора.
В этой статье мы рассмотрим вопрос: была ли идея аккомодации оригинальной для Кальвина? В результате мы придем к утверждению, что, хотя он заимствует само понятие из древней риторики и трудов отцов церкви, Кальвин переосмысливает и дополняет его: аккомодация становится не просто педагогическим или апологетическим инструментом, а эпистемиологической предпосылкой для всего откровения Бога, а также выражением характера Бога, который, как заботливый Отец, снисходит до уровня восприятия человека, испорченного грехом.
Истоки мысли Кальвина
Понятие аккомодации встречается как в произведениях классических риторов Греции и Рима при описании этапов риторического канона, так и в трудах отцов церкви, таких как Иустин Мученик, Ориген, Иоанн Златоуст и Августин Аврелий, при объяснении антропоморфного языка Библии. По этой причине, как заключает Эрик Хогман, использование Кальвином понятия аккомодации обусловлено «как его гуманистическим образованием, основанным на классической риторике, так и глубоким знакомством с патристической традицией»[2].
Риторическая школа
Риторический канон, который служил основой для подготовки ораторского выступления, включал в себя следующие этапы: (1) инвенцию, (2) диспозицию, (3) элокуцию, (4) меморию, (5) акцию. Инвенция подразумевала поиск материала, диспозиция — логическое структурирование, элокуция — подготовку выступления с использованием речевых приемов, мемория — запоминание составленной речи, акция — правила её произнесения. Классические риторы рассматривали эти этапы риторического канона как акты приспособления слов и голоса для построения речевого моста между предметом обсуждения и целевой аудиторией с учётом её социального контекста, характера, интеллекта и эмоционального состояния[3]. Поскольку Кальвин был знаком с трудами классиков, он заимствовал идею риторического приспособления оратора к аудитории для описания «божественной риторики».
Однако, по моему мнению, Кальвин не просто заимствует данную идею, но идёт дальше: вписывает её в своё представление о характере Бога. В своём описании божественной аккомодации Кальвин не прибегает к образам «оратора», снисходящего к своей аудитории, но использует образы «кормилицы», которая, играя с малым ребёнком, лепечет на понятном для него языке. Согласно Кальвину, аккомодация открывает перед нами не только педагогику Бога, но раскрывает и «благотворную опеку Бога над Своими заблудшими детьми»[4].
Ранние христианские авторы
Арнольд Хьюген отмечает, что аккомодация «является патристическим общим местом; она использовалась на Востоке и на Западе, в антиохийской и александрийской традициях, со II по V век»[5]. С помощью этой идеи отцы церкви отвечали на критику противников христианской веры, которые указывали на антропоморфные тексты Ветхого Завета, а также на тексты, описывающие ритуальную систему Ветхого Завета.
Противники христианства, ссылаясь на ветхозаветные тексты, где упоминаются телесные характеристики Бога или Его эмоциональные проявления (Быт.6:6-7; Исх.4:14; 6:8; 8:19; 1Цар.15:35), утверждали, что они противоречат учению о бесстрастности и духовности Бога. Кроме того, секта антропоморфитов интерпретировала эти тексты буквально, гностики искали в них скрытые смыслы, а Маркион вовсе отверг книги Ветхого Завета, считая, что они повествуют о боге, отличном от бога Нового Завета. Ориген разработал метод аллегорической интерпретации, в котором божественные истины открываются благочестивым, но остаются сокрытыми от безбожников[6].
Отцам церкви, стремившимся сохранить и объяснить ветхозаветные тексты без обращения к аллегоризации, необходимо было найти альтернативный способ их интерпретации. Для этого они обратились к идее божественной аккомодации[7]. Значительный вклад в её развитие внёс Иоанн Златоуст, которого называют «богословом аккомодации»[8], поскольку его представления о божественном снисхождении «были разработаны гораздо лучше, чем у других отцов ранней церкви»[9].
Итак, когда язычники и еретики обрушивали свою критику на ортодоксальное христианство, отцы церкви утверждали, что «Бог приспосабливает Свой образ под возможности человеческого ума и сердца»[10].
Отличие взгляда Кальвина от взгляда отцов церкви
В патристическом наследии божественная аккомодация применялась преимущественно в сфере христианской апологетики, однако Кальвин расширил её использование, применив идею божественного снисхождения не только как апологетический, но и как эпистемиологический инструмент.
Об использовании Кальвином идеи аккомодации в качестве апологетического инструмента свидетельствуют слова:
члены секты антропоморфитов представляли себе Бога в телесном облике, так как в Писании говорится об устах, очах, руках и ногах Бога. Однако… даже самому неразумному человеку ясно, что здесь Бог говорит с нами так, как кормилицы разговаривают с малыми детьми, чтобы те лучше их поняли. Поэтому такие высказывания не отражают того, каков Бог в Себе, а сообщают нам то знание, которое соответствует примитивности человеческого ума.[11]
И хотя Кальвин вновь и вновь возвращается к аккомодации как способу объяснения шести дней творения, или того, что Бог насадил Эдемский сад, или что Бог увидел развращение людей,— одним словом, антропоморфических текстов, — для него Божье приспособление становится эпистемиологической предпосылкой, согласно которой всё наше знание о Боге стало возможным благодаря божественному снисхождению.
Ибо по причине нашей немощи, не позволяющей достигнуть божественных высот, данное нам описание Бога, чтобы мы могли его понять, должно соответствовать нашей способности восприятия. Этот способ описания состоит в том, что Бог предстаёт нам не таким, каков Он в Себе, а таким, каким мы Его воспринимаем.[12]
По мнению Кальвина, аккомодация не только защищает нас от секты антропоморфитов, то есть является способом объяснения части откровения, но и представляется собой предпосылку, согласно которой возможно всё откровение. Итак, для отцов церкви, аккомодация — защита антроморфических текстов, для Кальвина — условие всякого познания Бога.
В конечном итоге эта идея в руках Кальвина становится пасторским инструментом для укрепления веры в то, что Бог действительно ищет нам блага, раз снисходит в форме выражения своей мысли до нашего «лепета»[13]. Описывая аккомодацию, он описывает Бога, который направляет нас, подобно педагогу, наставляющему малых детей[14], приближает нас к себе, несмотря на то что мы чрезвычайно далеки от Него[15], и помогает осознать нам наше бедственное состояние вне Христа[16]. То есть Бог снисходит не только к проблеме отсуствия познания и преодолевает не только онтологическую пропасть, но и греховную испорченность.
Заключение
Брайн Джерриш называет отцовскую или материнскую заботу Бога «ключом» к богословию Кальвина[17]. Такой взгляд на Кальвина радикально расходится с современным для нашей эпохи представлением о кальвинизме. Для него Бог — не небесный деспот, который жёстко правит над Своим творением, но заботливый и любящий Отец.
Представление о Боге, который проявляет родительскую заботу о Своих детях, важно для понимания идеи аккомодации, ведь, как пишет об этом Кальвин: «Писание должно опускаться ниже – гораздо ниже – божественного величия»[18]. Нам необходимо мыслить не только о всевластии Бога, который не может снисходить или приспосабливаться к людям, но и о снисхождении Бога, который готов унизиться, чтобы открыть себя творению. В произведениях женевского реформатора мы видим Бога, который лепечет или заикается, общаясь со Своим заблудшим творением.
Таким образом, хотя Кальвин и заимствует само понятие аккомодации из древней риторики и трудов отцов церкви, он переосмысливает и дополняет его: аккомодация становится не просто педагогическим или апологетическим инструментом, а эпистемиологической предпосылкой для всего откровения Бога, а также выражением характера Бога, который, как заботливый Отец, снисходит до уровня восприятия человека, испорченного грехом.
Библиография
Balserak, Jon. ‘“Deus Humanitus Saepe cum Suis Agere Solet”: An Analysis of Divine Accommodation in the Thought of John Calvin’. PhD diss, University of Edinburgh, 2002.
Battles, Ford L. ‘God Was Accommodating Himself to Human Capacity’. Interpretation: A Journal of Bible and Theology 31, no. 1 (January 1977): 19–38.
Frazier, Russell J. ‘Calvin’s Doctrine of Divine Accommodation and Its Correspondence with the Methodist Triumvirate’. The Asbury Journal 78, no. 2 (January 1, 2023): 375–396.
Gerrish, Brian A. Grace and Gratitude: The Eucharistic Theology of John Calvin. Minneapolis, Minn: Fortress Press, 1993.
Hogman, Erik. ‘Calvin’s Understanding of Divine Accommodation: A Hermeneutical Contribution to the Science and Theology Dialogue’. Didaskalia, no. 26 (Summer 2016): 29–47.
Huijgen, Arnold. Divine Accommodation in John Calvin’s Theology: Analysis and Assessment. Reformed historical theology vol. 16. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 2011.
Кальвин, Жан. Наставление в христианской вере. Москва: Российский государственный гуманитарный университет, 1997.
Хелм, Пол. Богословие Жана Кальвина: Для Начинающих. Минск: Позитив-центр, 2016.
[1] Пол Хелм, Богословие Жана Кальвина: Для Начинающих (Минск: Позитив-центр, 2016), 38.
[2] Erik Hogman, ‘Calvin’s Understanding of Divine Accommodation: A Hermeneutical Contribution to the Science and Theology Dialogue’, Didaskalia, no. 26 (Summer 2016): 31–32.
[3] Ford L. Battles, ‘God Was Accommodating Himself to Human Capacity’, Interpretation: A Journal of Bible and Theology 31, no. 1 (January 1977): 22.
[4] Battles, ‘God Was Accommodating Himself to Human Capacity’, 20.
[5] Arnold Huijgen, Divine Accommodation in John Calvin’s Theology: Analysis and Assessment, Reformed historical theology vol. 16 (Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 2011), 89.
[6] Battles, ‘God Was Accommodating Himself to Human Capacity’, 23.
[7] Jon Balserak, ‘“Deus Humanitus Saepe cum Suis Agere Solet”: An Analysis of Divine Accommodation in the Thought of John Calvin’ (PhD diss, University of Edinburgh, 2002), 7.
[8] Russell J. Frazier, ‘Calvin’s Doctrine of Divine Accommodation and Its Correspondence with the Methodist Triumvirate’, The Asbury Journal 78, no. 2 (January 1, 2023): 377.
[9] Frazier, ‘Calvin’s Doctrine of Divine Accommodation and Its Correspondence with the Methodist Triumvirate’, 379.
[10] Battles, ‘God Was Accommodating Himself to Human Capacity’, 20.
[11] Кальвин, Наставление в христианской вере 1.13.1.
[12] Кальвин, Наставление в христианской вере 1.17.13.
[13] Кальвин, Комментарий на Псалом 91:4.
[14] Кальвин, Наставление в христианской вере 4.14.6.
[15] Кальвин, Наставление в христианской вере 4.1.1.
[16] Кальвин, Наставление в христианской вере 2.16.2.
[17] Brian A. Gerrish, Grace and Gratitude: The Eucharistic Theology of John Calvin (Minneapolis, Minn: Fortress Press, 1993), 81.
[18] Кальвин, Наставление в христианской вере 1.13.1.