Герман Бавинк о богословии как науке

Введение

Скорее всего, существует много причин, по которым нидерландский богослов Герман Бавинк долгое время оставался относительно неизвестным богословскому сообществу. Среди них, вероятно, не получивший широкого распространения нидерландский язык, на котором писал Бавинк, а также Первая мировая война, накануне которой он завершил свои основные труды. Тем не менее сегодня, через сто лет после его смерти, мы можем по достоинству оценить глубину его мысли.

Время, в которое жил и писал Бавинк, было недружелюбно к его вере. Христианство ещё жило, но уже активно вытеснялось из университетов; оно ещё было широко распространено, но уже приобретало репутацию предрассудка, недостойного того, чтобы серьезно к нему относится. Многие исследователи обращают внимание на то, что сам Бавинк столкнулся с чем-то похожим на кризис веры, когда учился в Лейденском университете. Так, Дмитрий Бинцаровский в предисловии к русскому изданию «Пролегоменов» пишет, что Бавинк был глубоко впечатлен модернизмом; его манила высокая ученость, академическая среда, современные теории и методы.^[1] И все же этот кризис сподвигнул Бавинка не свести свою веру к личному делу и не сепарироваться от общества, как это делали многие другие современные ему христиане. Напротив, Бавинк сделал все возможное, чтобы защитить притязания христианской догматики на статус науки. Даже не все христиане разделяли этот подход, а в научной среде, где позитивизм на рубеже XIX и XX веков уже успел пустить свои корни, отстаивать подобный взгляд было проявлением то ли безумия, то ли героизма — не меньше.

Примечательно, что позиция Бавинка в отношении богословия как науки — а понимание богословия как науки и является темой данной статьи — сформировалась во время его учебы в модернистском Лейденском университете^[2]. Это особенно удивительно, учитывая, что именно в этот период происходили серьезные изменения в академической среде Нидерландов, связанные с принятием Акта о высшем образовании (1876 г.), который фактически упразднял преподавание догматики в университетах страны, превращая богословие в религиоведение. Не следуя модернистскому духу, Бавинк взял на себя задачу вновь подчеркнуть необходимость возвращения богословия в академическую среду^[3], отказываясь удовлетвориться форматом сепарированной от научного сообщества семинарии.

Вопрос, на который мы будем искать ответ, можно сформулировать так: «Почему Герман Бавинк настаивал на том, что богословие должно быть восстановлено в своем статусе науки и возвращено в университет?»

Ответ — он же и тезис данной работы — заключается в том, что Герман Бавинк видел в богословии не просто науку, а науку наук, то есть нечто большее: основание для других наук и то, что связывает мироздание воедино. Бавинк считал, что именно наука нуждается в богословии, ведь богословие обладает уникальными и необходимыми возможностями, без которых наука вырождается в позитивизм^[4], а также объединяющим творение потенциалом^[5], без которого мировоззрение фрагментируется и рушится.

Чтобы обосновать этот тезис, мы поговорим о причине разногласий между Бавинком и модернистскими богословами относительного того, является ли богословие наукой. Затем опишем, почему Бавинка не устраивало сепарирование университета и богословия. В следующем разделе будет рассмотрена фундаментальная, как считает Бавинк, роль богословия как силы, объединяющей все мироздание. Далее мы затронем вопрос о роли богословия как «науки наук». В заключительном разделе будут предложены два практических вывода.

Причина противоречий: разные взгляды на возможность откровения

Герман Бавинк, утверждая, что богословие является наукой, соглашается с тем, что к догматике должны быть предъявлены такие же требования, которые мы предъявляем любой другой науке, а именно: она должна иметь собственный объект исследования; этот объект должен быть познаваем; и дисциплина должна быть строго привязана к этому объекту.^[6] 

Поэтому основная причина того, что мыслители-модернисты и Герман Бавинк оказались по разные стороны баррикад в вопросе о том, считать ли богословие наукой, заключается не в том, что они по-разныму определяли науку. На самом деле причина известна и понятна: модернизм отвергает притязания богословия на научность из-за его метафизического характера, ведь господствующие среди интеллектуалов XIX века идеи лишили трансцендентное права на существование. Позитивистские настроения требовали признать все, что недоступно человеческому восприятию, неподдающимся научному изучению; поэтому Бог, который априорно иной по отношению к нашему миру, не может быть объектом какого-либо изучения. Так богословский модернизм XIX века стал внутренним фактором, подорвавшим научность богословия.^[7]

Это, в свою очередь, означало, что богословие должно либо отказаться от претензии на статус науки, либо объяснить, в каком смысле оно отвечает требованиям, предъявляемым к современной науке. Та христианская религия, которая согласилась черпать содержание догматики не из Писания и не из исповеданий, а из поддающегося изучению религиозного сознания в его историческом развитии и психологической специфике, капитулировала перед позитивистскими требованиями и по сути утратила то, что делало ее религией. В результате наука и либеральное богословие с одной стороны и ортодоксальное богословие с другой на рубеже двадцатого столетия оказались в состоянии серьезного конфликта. То, во что верили на церковной скамье, уже нельзя было усвоить на лекциях в университете; то, что проповедовал пастор, уже не могло быть преподано профессором. Иначе говоря, то, что Бог соединил, человек пустил под откос.^[8]

Иными словами, Бавинк считает, что богословие заслуживает своего места в качестве достоверной науки лишь в той мере, в какой оно апеллирует к Deus dixit («Так говорит Бог»). Однако в том случае, когда богословы не желают говорить на основании того, что сказал Бог, Бавинк не предвидит светлого будущего богословия в университете.^[9]

«Бога можно познать только посредством Бога»^[10], — так Бавинк отвечает своим оппонентам, имея ввиду, что Бог преодолевает бытийную пропасть между Творцом и творением. Именно так, в Своем откровении, Бог становится объектом исследования; именно потому, что истинное познание Бога существует, догматика включает познание Бога в содержание своей дисциплины и может с полным правом претендовать на статус науки.^[11] Богословие — это наука о Боге, с которым мы соприкасаемся в Его откровении; поэтому, хотя уникальный объект этой науки означает, что её методология будет несколько отличаться от методологии естественных наук,^[12] по существу это не лишает богословие статуса науки.

Лапидарно обрисовав суть конфликта, и прежде, чем приступить к непосредственному обоснованию тезиса, мы должны показать причины, по которым Бавинка не устраивало ни сепарирование науки от богословия, ни их равнодушное сосуществование.

Возможные решения проблемы: сепарирование и соседство

Поставленный во введении вопрос звучит особенно остро и даже несколько иронично в свете того, что радикальное разделение науки и религии получило бы поддержку как со стороны ученых-модернистов, так и со стороны консервативно настроенных верующих. Консервативные церкви, как протестантские, так и римско-католические, могли бы таким образом уберечь свой клир от влияния модернизма, сохранив преподавание в том виде, в каком сочтут нужным, а либеральные академики избавились бы от предмета, которому, как они считали, не было места в университете. Сам Бавинк уподоблял такое решение вопроса с политикой Юлиана Отступника, закрывшего доступ христианам к образованию на закате Римской империи^[13], а также обвинял богословие, изолирующее себя от академической среды, в забвении собственной уникальности и, следовательно, в поощрении своей растущей академической неактуальности.^[14] Так, Сюй (Xu) в своей диссертации описывает спор современников Бавинка Кайпера и Линдебума, в котором последний как раз и отстаивает позицию, согласно которой богословское образование должно добровольно ограничить себя церковными стенами и целями. Бавинк с некоторыми оговорками занимает сторону Кайпера, утверждающего ценность университетского, строго академического богословского образования.^[15] 

Бавинка не устраивало и другое возможное решение, согласно которому богословие должно сохраниться в университете, но при этом научные предметы должны быть изолированы от ненаучных: первые передаются под надзор университета, а вторые — под надзор церковных властей. Бавинк искренне полагал, что такое разделение невозможно, поскольку оно принижает универсальный характер человека^[16]. Оно разделяет человека и человеческую жизнь на две части и разъединяет то, что принадлежит друг другу, еще больше углубляет пропасть между религией и культурой и подвергает опасности свести религию к моральному долгу, эстетическим эмоциям или философским взглядам. Но исповедальная религия — это нечто большее, чем все эти взгляды; религия должна быть не просто чем-то в жизни человека, а всей его жизнью^[17]. В другом месте он пишет, что религия не ограничивается какой-то одной областью человеческого существования, а объемлет всего человека.^[18] Позже будет показано, что холистический мотив является для Бавинка ключевым в его борьбе за возвращение догматики в университете.

Таким образом, Бавинк отвергает как призывы к размежеванию, звучавшие с одной стороны, так и вариант равнодушного сосуществования науки и религии. Как было указано выше, он видит предпочтительное и единственно возможное решение в восстановлении статуса богословия как науки и его реинтеграции в университет^[19].

Фундаментальная роль богословия

Все без исключения богословы-модернисты рассматривали богословие под руководством других наук, а не под авторитетом Священного Писания. Этот богословский модернизм был одной из мишеней научного богословия Бавинка, который придерживался противоположной позиции: «В каждый момент наука и искусство соприкасаются с Писанием, в Писании даны принципы для всей жизни».^[20] Если бы мы совсем не знали Бавинка, то могли бы решить, что как минимум вторая часть данного заявления пиетистская по своей сути. Но именно так, рассматривая Писание как применимое к жизни Откровение Бога о самом себе, Бавинк находит место догматике в семье наук.

На каком же основании Бавинк считает, что наука соприкасается с Писанием?

Ценг (Tseng) и Сутанто в одной из своих работ приводят цитату Бавинка, где он, обращаясь к эмпирику-идеалисту Фридриху Адольфу Тренделенбургу, утверждает, что именно потому, что мир имеет свое происхождение в «божественной мудрости», становится возможным «единое мировоззрение»^[21]. Бавинк также заявляет, что «во всем мире обнаруживается Божье откровение и отражаются Его добродетели и совершенства; в каждом создании по-особому и в особой мере воплощаются Божьи помыслы».^[22] Органическая форма творения и органическая взаимосвязь различных частей творения становятся постоянным мотивом, который использует Бавинк на протяжении всех своих трудов, чтобы подчеркнуть отличительные черты христианского мировоззрения:^[23]

Во всем этом наблюдается богатейшее разнообразие. Однако в этом разнообразии прослеживается и высочайшее единство. Основание и разнообразия, и единства лежит в Боге. Именно Он сотворил все по Своей неисследимой мудрости, поддерживает жизнь всех существ, правит ими и руководит в соответствии с их природой и заложенными в них законами. И поскольку Он сам является высочайшим благом и конечной целью всех вещей, они устремлены к Нему в той мере и тем образом, которые им присущи. В таком мировоззрении утверждается единство, которое не разрушает разнообразие, и разнообразие, которое не приуменьшает единство, а раскрывает его в своем богатстве. В силу этого единства мир в переносном смысле можно назвать организмом, в котором все члены взаимосвязаны и оказывают воздействие друг на друга. Небо и земля, человек и животное, душа и тело, истина и жизнь, искусство и наука, религия и нравственность, государство и церковь, семья и общество хотя отличны друг от друга, но не разделены полностью.^[24]

В другой своей работе Бавинк пишет, что «логос в творениях соответствует логосу в человеке, благодаря чему возможна наука».^[25] И также он отваживается заявить, что «научное исследование — интерпретация мыслей Бога, заложенных в Его творении». ^[26] Субъект способен познать объект потому, что они представляют собой разные точки во взаимосвязанном единстве в разнообразии, проявляющемся в творении Триединого Бога.^[27] Иными словами, человек исследует мир потому, что и человек, и мир созданы одним Творцом. Если богословие — это наука о Боге, или дисциплина, которая стремится познать Бога, то богословское рассуждение включает в себя познание всех вещей в их связи с Богом, в котором все они абсолютно соотносимы. «Каждая тварь, — Брок цитирует Бавинка, который заимствует знаменитую сентенцию Фридриха Шлейермахера, — находится в отношениях абсолютной зависимости от Бога. Все вещи соотносятся с Богом и имеют для него значение».^[28] Вся наука в конечном счете едина, а различные области научного исследования отражают лишь разделение лабораторий, вызванное человеческой ограниченностью. Части могут быть познаны только «в свете целого, в связи с ним и с его точки зрения».^[29] Для Бавинка Логос является онтологическим основанием единства творения.^[30]

Этот качественный взгляд на кафоличность позволяет Бавинку включить в свою богословскую систему все элементы истины, ведь всякая истина является истиной Божьей.^[31] Бавинк разоблачает модернистское богословие как не соответствующее объективному откровению, то есть как ложное. Кстати, теперь ясно, почему Бавинк столь часто цитирует Ницше и Фейербаха. На первый взгляд, эти фигуры кажутся неожиданными союзниками в его рассуждениях, однако Бавинк мог согласиться со значительной частью их критики именно потому, что они находили либерально-протестантские концептуализации религии и богословия такими же пустыми и внутренне противоречивыми, какими видел их он сам.^[32] Христианство вообще и реформатская традиция в частности для Бавинка — это целостное мировоззрение. Оно ставит человека в особые отношения с Богом, а значит, и в особые отношения со всем сущим, с семьей, государством, обществом, искусством, наукой и так далее. Нет ничего, на чем бы не лежала бы печать реформатских принципов,^[33] как нет ничего, до чего христианству не было бы дела.

И хотя Бавинк признает, что, поскольку сотворенная реальность является продуктом божественной мудрости, человеческая мысль может соответствовать Божьей, но всегда на сотворенном, эктипическом уровне. Тем не менее он настаивает, что «физическое и психологическое, интеллектуальное и этическое, семья и общество, наука и искусство, царства земные и Царство Небесное»^[34] содержат в себе все объединяющий Логос, который отражает бытие триединого Божьего и должен дисциплинировать христиан мыслить целостно. Это означает принимать во внимание все соответствующие к делу явления и терпеливо прослеживать связи между ними, пока не появится объяснение, справедливо учитывающее разнообразие и единство творения, а также различие между Творцом и творением^[35]. «Христианство — это примирение всего человека с Богом, не только его сердца и совести, но также его разума и рассудка», — цитирует Бавинка Фиск. Он продолжает: «Славная цель богословия — подтвердить христианство как истину для разума и показать разумность нашей веры». Именно богословие достигает этой цели, «собрав воедино нити истины в Библии и продемонстрировав их взаимосвязанную гармонию и конечное единство»^[36].

Для Бавинка важно, что благодать Христа восстанавливает всего человека во всей многогранности его деятельности. Поэтому восстановление образа Божия не может не затронуть и такие сферы, как семья, общество, государство, искусство, наука и т. д.^[37] Всепроникающее влияние богословия на человеческую жизнь утверждается как модель публичного свидетельства церкви о Боге, который творит и воссоздает. Научное призвание церкви заключается в ее активном участии во всех сферах человеческой жизни.^[38] Можно уверенно сказать, что для Бавинка отказ богословия от притязаний на научность, поддержанный некоторой частью современных ему христиан, является проявлением неверия во всё объединяющую силу Логоса. Он пишет:

Та же божественная мудрость, которая органично создала мир как единое целое, посеяла в нас стремление к «единому» мировоззрению. Объяснить это можно только тем, что мир — это организм. Только в этом случае философия и мировоззрение имеют право и основание на существование, потому что на этой высшей точке познания гармонично сходятся субъект и объект, потому что разум в нас соотносится с принципами всякого бытия и познания. И то, что философия требует по со своей сущности, затем подтверждается и объясняется свидетельством Бога в Его Слове. Это та же божественная мудрость, которая дает вещам существование, а нашей мысли — объективную обоснованность, которая делает вещи умопостигаемыми, а разум — способным мыслить, которая делает вещи реальными, а наши мысли — истинными.^[39]

Сюй обращает внимание на схожесть «не воспринятого» Григория Богослова и критикуемым Бавинком сепаратистским богословием, полностью отделившимся от других наук и изолировававшимся в стенах церкви. Бавинк подчеркивает, что богословие несет ответственность за другие науки в том смысле, что оно, как смиренная королева, поведет их за собой и будет петь хвалу Богу вместе с ними в эсхатоне. В этом отношении «неисцеленное» Григория представляет собой осуждение Бавинком неспособности богословия оказать духовное и нравственное влияние на другие науки.^[40] Однако, в отличие от средневекового представления о том, что богословие — это королева, а другие науки — служанки, Бавинк утверждает, что богословие — это скромная королева и служанка других наук,^[41] которое, тем не менее, высоко стоит над всеми науками.

Богословие может править, только служа. Оно сильно, когда слабо; оно велико, когда стремится быть наименьшим. Оно может быть славным, когда стремится не знать ничего, кроме Христа и Его распятия. Богословие в конечном счете есть не что иное, как интерпретация gratia Dei («благодать Бога») на арене науки.^[42]

И при этом как наука богословие оставляет другие дисциплины далеко позади, потому что направляет взор творения на Творца. Рожденное от Бога, оно имеет Его в качестве объекта. Как у других наук есть только один принцип, так и у него есть только один, определенный и идентифицируемый объект, который есть не что иное, как сам Бог, Творец и Создатель всего сущего.^[43] Поэтому для Бавинка все богословские рассуждения, включая попытки познать объекты творения как сотворенные, «касаются ли они вселенной, человечества, Христа и так далее — все это лишь раскрытие одного центрального догмата — познания Бога».^[44] Это объясняет, почему Бавинк утверждает, что «есть только одна святая, славная наука, которая будет богословием» в эсхатоне.^[45]

Все науки имеют объектом своего исследования лишь определенные области творения. Они изучают космос, человека и, таким образом, устанавливают связи внутри мироздания. Богословие же дает основание для предположения, что внутри мироздания есть связи. Иными словами, дело не в том, что из богословия можно почерпнуть какие-то качества, которые могут пригодиться наукам, но в том, что во всех науках есть качества, которые можно объяснить только с помощью королевы-матери всех наук — богословия^[46].

Наука нуждается в Логосе

Во втором томе Реформатской догматики Бавинк пишет:

Когда исповедание единого истинного Бога начинает ослабевать или прямо отвергаться, а попытки найти единство посредством пантеизма не приносят удовлетворения ни разуму, ни чувствам, то уже ничто не может удержать единство мира, человечества, религии, нравственности и истины, а природа и история распадаются на отдельные фрагменты. Как следствие, в таком случае происходит возвращение к разным формам суеверия и идолопоклонства, сопровождающееся сознательной или неосознанной склонностью к политеизму. В новейшее время можно найти предостаточно свидетельств этому. Вот почему исповедание единства Божьего сегодня имеет даже большее значение, чем раньше.^[47]

Широко распространено утверждение, что реформация возродила стремление к науке, восстановив библейское отношение человека к мирозданию. Очевидно, что Бавинк согласился бы с этим, ведь он не просто исправляет философские представления о богословии как науке, но и утверждает мнение, что вера и наука органически связаны друг с другом,^[48] что наука нуждается в богословском основании, ведь что еще поможет ей пройти по тонкой тропе между обожествлением природы и ее демонизацией? Как наука может существовать отдельно от богословия, и, в условиях невозможности сформулировать упорядочивание реального и идеального, не скатиться в позитивизм?^[49] Или как ей проложить путь от рационального к реальному, если ни что в самой природе не склоняет нас к тому, чтобы предполагать связь между разумом и миром? Френсис Шеффер пишет:

Результатом христианского образа мыслей явилась уверенность в том, что мир достоин исследования, ибо, делая это, мы постигаем Божье творение. И люди получили свободу в исследовании природы, так как природа перестала быть наполненной божествами, и вследствие — запретной. Все в мире было создано Богом и открыто для человеческого изучения. Сам Бог предопределил человечеству царствовать над природой.^[50]

Учитывая это, не вызывает сомнений, что защита Бавинком научности богословия предполагает в качестве факта то, что научность является обязательным свойством для христианского богословия — особенно протестантского, и что научная природа богословия должна предполагаться^[51] как основание для обоснования притязаний других наук. Любая наука нуждается в предпосылках, которые не могут быть установлены эмпирическим методом. Богословие предоставляет эти предпосылки.

Небольшим практическим применением данной статьи могут стать два утверждения. Первое: на первый взгляд довольно схоластические и неприменимые на практике богословские догматы имеют фундаментальное значение для всей научной цивилизации. Богословие практично. Большинство трудов Бавинка — тому подтверждение, ведь, помимо «Догматики», они посвящены общим вопросам современного ему общества и рассматривают их через философско-богословские рассуждения^[52].  Иными словами, Бавинк знал, что христианству не только есть что сказать этому миру, но и что ему есть сказать этому миру.

Второе: если мы действительно верим Божьему откровению и исповедуем Его власть над всем миром, то мы также не сомневаемся, что Божья благодать вернет потерянный рай к его первоначальной судьбе и явит славу Божью. Эта эсхатологическая перспектива должна побудить нас жить смело, уже участвуя в новом творении. Христиане не должны уходить в одиночество. Царство Небесное, возможно, не от мира сего, но оно требует, чтобы все в мире было подчинено ему.^[53]

Заключение

В данной статье мы рассмотрели взгляд Бавинка на богословие как на науку. Вначале были затронуты причины, по которым богословие было изгнано из университета и объявлена ненаучным, а также показан ответ Бавинка. Затем мы увидели причины, по которым нидерландский мыслитель отвергал разделение науки и богословия, и разобрали его понимание Логоса как основания для существования в мире универсальных законов, единства творения и самой возможности науки. В завершающей части был подчеркнут прикладной смысл богословия.

Библиография

Бавинк, Герман. Реформатская Догматика. Т. 1. 4 тт. Минск: Евангелие и Реформация, 2022.

———. Реформатская Догматика. Т. 2. 4 тт. Минск: Евангелие и Реформация, 2023.

Шеффер, Френсис A. Чтобы продолжалась жизнь. Курск: Научный Библейский Центр "Апологет", 2006.

Bavinck, Herman. Christian Worldview. Wheaton: Crossway, 2019.

———. "Common Grace". Calvin Theological Journal 24, no. 1 (1989): 35—65.

———. "Philosophy of Religion (Faith)". In Essays on Religion, Science, and Society, 304. Edited by John Bolt. Translated by Harry Boonstra and Gerrit Sheeres. Grand Rapids, MI: Baker Academic, 2008.

Belt, H van den (Hendrik). "Overcoming the World: Bavinck on Faith and Knowledge". Unio cum Christo 7, no. 2 (October 2021): 11—32.

Brock, Cory. "Bavinck as Public Theologian: Philosophy, Ethics, and Politics". Unio cum Christo 6, no. 2 (October 2020): 115—131.

Eglinton, James, и Michael Bräutigam. "Scientific Theology? Herman Bavinck and Adolf Schlatter on the Place of Theology in the University". Journal of Reformed Theology 7, no. 1 (2013): 27—50.

Fisk, Philip J. "The Unaccommodated Bavinck and Hodge: Prolegomena with Natural Certainty". Trinity Journal 30, no. 1 (Spring 2009): 107—127.

Pass, Bruce R. "Herman Bavinck’s Religion and Theology: an Introduction". The Reformed Theological Review 77, no. 2 (August 2018): 75—84.

Sutanto, Nathaniel Gray. "From Antithesis to Synthesis: a neo-Calvinistic Theological Strategy in Herman Bavinck and Cornelius Van Til". Journal of Reformed Theology 9, no. 4 (2015): 348—374.

———. "Herman Bavinck and Thomas Reid on Perception and Knowing God". The Harvard Theological Review 111, no. 1 (2018): 115—134.

Tseng, Shao Kai, и Nathaniel Gray Sutanto. "Revisiting Bavinck on Hegel: Providence, Reason, and the Unsublatable". Scottish Journal of Theology 75, no. 3 (2022): 221—234.

Xu, Ximian. "The Scientific Calling of the Church: Herman Bavinck’s Exhortation for the Churches in Mainland China". Studies in world Christianity 27, no. 2 (2021): 145—169.

———. "Theology as the Wetenschap of God: Herman Bavinck’s Scientific Theology for the Modern World". The University of Edinburgh, 2020.

 

---

^[1] Герман Бавинк, Реформатская Догматика, т. 1 (Минск: Евангелие и Реформация, 2022), 8.

^[2] James Eglinton и Michael Bräutigam, "Scientific Theology? Herman Bavinck and Adolf Schlatter on the Place of Theology in the University", Journal of Reformed Theology 7, no. 1 (2013): 38.

^[3] Nathaniel Gray Sutanto, "From Antithesis to Synthesis: a neo-Calvinistic Theological Strategy in Herman Bavinck and Cornelius Van Til", Journal of Reformed Theology 9, no. 4 (2015): 353.

^[4] Bruce R Pass, "Herman Bavinck’s Religion and Theology: an Introduction", The Reformed Theological Review 77, no. 2 (August 2018): 78.

^[5] Sutanto, "From Antithesis to Synthesis", 353.

^[6] Ximian Xu, "Theology as the Wetenschap of God: Herman Bavinck’s Scientific Theology for the Modern World" (The University of Edinburgh, 2020), 76.

^[7] Xu, "Theology as the Wetenschap of God", 46.

^[8] Pass, "Herman Bavinck’s Religion and Theology", 77.

^[9] Eglinton и Bräutigam, "Scientific Theology?", 47.

^[10] Бавинк, Реформатская Догматика, 1:358.

^[11] Xu, "Theology as the Wetenschap of God", 75.

^[12] Eglinton и Bräutigam, "Scientific Theology?", 44.

^[13] Pass, "Herman Bavinck’s Religion and Theology", 78.

^[14] Eglinton и Bräutigam, "Scientific Theology?", 47.

^[15] Xu, "Theology as the Wetenschap of God", 158–180.

^[16] Xu, "Theology as the Wetenschap of God", 158–180.

^[17] Herman Bavinck, "Philosophy of Religion (Faith)", in Essays on Religion, Science, and Society, Edited by John Bolt. Translated by Harry Boonstra and Gerrit Sheeres. (Grand Rapids, MI: Baker Academic, 2008), 29.

^[18] Бавинк, Реформатская Догматика, 1:334.

^[19] Pass, "Herman Bavinck’s Religion and Theology", 78.

^[20] Xu, "Theology as the Wetenschap of God", 56.

^[21] Shao Kai Tseng и Nathaniel Gray Sutanto, "Revisiting Bavinck on Hegel: Providence, Reason, and the Unsublatable", Scottish journal of theology 75, no. 3 (2022): 50.

^[22] Герман Бавинк, Реформатская Догматика, т. 2 (Минск: Евангелие и Реформация, 2023), 661.

^[23] Tseng и Sutanto, "Revisiting Bavinck on Hegel", 230.

^[24] Bavinck, Реформатская Догматика, 2:547–548.

^[25] Bavinck, Реформатская Догматика, 1:349.

^[26] Herman Bavinck, Christian worldview (Wheaton: Crossway, 2019), 58.

^[27] Nathaniel Gray Sutanto, "Herman Bavinck and Thomas Reid on Perception and Knowing God", The Harvard Theological Review 111, no. 1 (2018): 130.

^[28] Cory Brock, "Bavinck as Public Theologian: Philosophy, Ethics, and Politics", Unio cum Christo 6, no. 2 (October 2020): 119.

^[29] Sutanto, "From Antithesis to Synthesis", 354.

^[30] Xu, "Theology as the Wetenschap of God", 182.

^[31] H van den (Hendrik) Belt, "Overcoming the World: Bavinck on Faith and Knowledge", Unio cum Christo 7, no. 2 (October, 2021): 17.

^[32] Pass, "Herman Bavinck’s Religion and Theology", 79.

^[33] Ximian Xu, "The Scientific Calling of the Church: Herman Bavinck’s Exhortation for the Churches in Mainland China", Studies in world Christianity 27, no. 2 (2021): 152.

^[34] Tseng и Sutanto, "Revisiting Bavinck on Hegel", 229.

^[35] Tseng и Sutanto, "Revisiting Bavinck on Hegel", 231.

^[36] Philip J Fisk, "The Unaccommodated Bavinck and Hodge: Prolegomena with Natural Certainty", Trinity Journal 30, no. 1 (Spring 2009): 122.

^[37] Bavinck, Реформатская Догматика, 2:694.

^[38] Xu, "The Scientific Calling of the Church", 154–155.

^[39] Bavinck, Christian Worldview, 51.

^[40] Xu, "Theology as the Wetenschap of God", 157.

^[41] Xu, "Theology as the Wetenschap of God", 180.

^[42] Herman Bavinck, "COMMON GRACE", Calvin Theological Journal 24, no. 1 (1989): 65.

^[43] Xu, "Theology as the Wetenschap of God", 185.

^[44] Brock, "Bavinck as Public Theologian: Philosophy, Ethics, and Politics", 119.

^[45] Xu, "Theology as the Wetenschap of God", 188.

^[46] Fisk, "The Unaccommodated Bavinck and Hodge", 107.

^[47] Bavinck, Реформатская Догматика, 2:206.

^[48] Sutanto, "From Antithesis to Synthesis", 356.

^[49] Pass, "Herman Bavinck’s Religion and Theology", 79.

^[50] Френсис Шеффер, Чтобы Продолжалась Жизнь (Курск: Научный Библейский Центр "Апологет", 2006), 113.

^[51] Xu, "Theology as the Wetenschap of God", 58.

^[52] Brock, "Bavinck as Public Theologian: Philosophy, Ethics, and Politics", 121.

^[53] Belt, "Overcoming the World", 17.